Реализация давнего житейского наблюдения «что нам стоит дом построить — нарисуем, будем жить» сегодня на качественном уровне может быть обеспечена не столько точными расчётами стоимости земли, где предполагается строительство, сколько закладыванием в проект полного набора всей прилегающей к дому инфраструктуры. О перипетиях современного градостроения и о том, в частности, почему «перезрело» принятие единого законодательного документа, регулирующего деятельность архитекторов, девелоперов и местных органов власти, «Инвест-Форсайту» дал интервью президент Союза архитекторов России, народный архитектор РФ, член Совета Международного союза архитекторов, член Совета по культуре и искусству при Президенте РФ Николай Шумаков.
Такой организации зодчих в мире нет нигде
— Во-первых, хотелось бы услышать вашу оценку общего состояния и перспектив творческого объединения современных отечественных зодчих. Что, на ваш взгляд, мешает Союзу развиваться? Если сравнивать Союз архитекторов с другими творческими профессиональными сообществами России, есть ли нечто общее или какие-то различия в планах и заботах?
— Начну с развития. В корне не согласен с постановкой вопроса. Союз архитекторов развивается: это неоспоримый факт. Доказательство — жизнь нашего объединения во всех регионах России. Где-то она течёт более активно, где-то менее, но движение есть. Сейчас в связи с пандемией у всех нас не лучшие времена, но ещё совсем недавно в Центральном Доме архитектора двери буквально не закрывались: выставки, конкурсы, фестивали, мастер-классы.
Я сам практически не вылезал из командировок: за 2018–2019 годы объездил практически всю страну, все наши региональные организации, чтобы на месте посмотреть, как работают коллеги. Да и в ушедшем 2020-м было с десяток командировок. Совокупный опыт — потрясающий, о чём говорят сами архитекторы на наших крупных ежегодных мероприятиях. Так что перспективы есть; но, конечно, у тех, кто заинтересован в работе, а не в критиканстве, кто не выискивает ошибки и просчёты (а их не может не быть), кто видит главное за ворохом повседневности.
Состояние любого творческого объединения напрямую зависит от нравственного здоровья общества, от моральных принципов, которые исповедует власть. Если находить точки соприкосновения — работать проще и есть результат. Но если строить политику на антагонизме и отрицании компромиссов, тогда это не творческий союз, а «голая» оппозиция ради оппозиции. Должен сказать, Союз архитекторов России — уникальная организация, вся деятельность которой направлена на заботу о профессии и об архитекторах. Я много видел подобных союзов за рубежом, но такой организации, как у нас, нет нигде. Ни в одной стране творческие объединения не работают ещё и как профсоюз, помогающий и морально, и материально своим членам. Мы это делаем. Самой большой преградой на пути развития Союза до недавнего времени был небольшой приток новых молодых сил. Проблема пока ещё остаётся в повестке дня, но уже за последние два года в Союз вступили более 500 молодых архитекторов. Создан Совет молодёжи СА России, к работе которого уже подключились 32 региона. Это очень значительный аргумент в пользу того, что организация живёт и развивается. Если хотите знать моё личное мнение, скажу, что каждый уважающий себя специалист должен стремиться стать членом своего профессионального творческого сообщества. Это говорит о его зрелости и понимании собственной роли в происходящем. Наконец, это просто готовность разделить ответственность за профессию, развивать её и поддерживать.
Комфортную среду определяют не лавочки
— Координация усилий по созданию комфортной, отвечающей всем стандартам ХХI века среды проживания находится в центре внимания общества. По вашему мнению, роль архитектора в этом процессе за последние годы возросла или уменьшилась? От чего больше страдает сегодня архитектурный облик городов в России, особенно в провинции: от коммерческого произвола застройщиков или от разобщённости функций архитектора, градостроителя, муниципальной и региональной властей?
— Для начала хотелось бы договориться о том, что вкладывается в понятие «комфортная среда». К сожалению, очень часто за этими словами стоят банальные и порой сомнительные «украшательства» в виде лавочек, мощения, озеленения, убогих уличных урн и прочего. Не хочу сказать, что этого не должно быть в городе. Непременно, всё это нужно!
Но комфортную среду XXI века определяет прежде всего «большая» архитектура: постройки, жилые кварталы, обустроенные промзоны, рекреации, спортивные комплексы, мощные магистрали, транспортная инфраструктура. Если в городе нет серьезной архитектуры, пространство по определению не может быть комфортным и лояльным к человеку. Архитектурный облик городов страдает в первую очередь от непрофессионализма и отсутствия долгосрочного планирования. И то, и другое должно войти в новый закон «Об архитектурной деятельности в РФ». Без принятия стратегического документа мы будем топтаться на месте и делать вид, что развиваемся. Вашему журналу с таким красивым названием лучше других должен быть понятен смысл глубокого прогнозирования по Форсайту, когда мы даже не называем перспективой то, что нельзя спланировать минимум на 50 лет. Пока территориальное планирование не будет рассматриваться «от 50 и выше», ничего толкового не будет ни в архитектуре, ни в градостроительстве.
Соответственно, в таких условиях будет процветать, как вы говорите, коммерческий произвол застройщиков. Потому что для застройщика, девелопера, строителя — за редким исключением — важны те самые пресловутые «метры квадратные», которыми порой измеряется и комфорт, и планировка, и перспективы. Разобщённость всех звеньев градостроительной цепочки можно преодолеть только концентрацией взаимных усилий, о которых давно говорит Союз архитекторов.
Мне кажется, именно сейчас наступил очень благоприятный для отечественной архитектуры момент, потому что российский Минстрой возглавил новый министр Ирек Энварович Файзуллин, который 15 лет работал главным архитектором Республики Татарстан и 10 из них был республиканским министром строительства, архитектуры и ЖКХ. Для него строительства вне архитектуры не существует; это очень важно. Потому что архитектура — достаточно зависимая профессия, развиваться она может только в равноправном диалоге с властью и в профессиональной «сцепке» с заказчиками и строителями.
Против скороспелой урбанистики
— За последнее время появился ряд инициатив и проектов в области современной урбанистики со стороны некоммерческих и образовательных организаций: к примеру, института «Стрелка», а также некоторых банковских структур (ВЭБ). С вашей точки зрения, насколько они эффективны? Как архитекторам удаётся налаживать с ними взаимодействие?
— Вопрос я сознательно делю на две части. Взаимодействуем мы со всеми, кто так или иначе причастен к вопросам архитектуры и градостроительства, даже если Союз архитекторов не разделяет каких-то убеждений партнеров. Это нормальная практика. Если же вы таким завуалированным образом пытаетесь выяснить, как я отношусь к образовательным программам, появившимся в самых невероятных и малоприспособленных для серьёзного профильного обучения структурах, — отвечу. К этим новым форматам, подменяющим вузовскую подготовку, и к их создателям, которые обещают за две недели или три месяца сделать архитектора из любого желающего называться урбанистом, отношусь отрицательно, хотя это никого не останавливает. Разве что новый закон в одном из своих параграфов чётко определит, кто может называться архитектором в нашей стране, какие ступени профессиональной подготовки обеспечат комфорт и безопасность нашим городам — нынешним и будущим. Видите, опять говорим про закон, никуда от этого не деться…
— Россия, как известно, — страна с преимущественно городским населением. Но общий уровень развития именно городской инфраструктуры, бытовые условия в «глубинной» России заметно отстают от общепринятых в цивилизованных странах стандартов. Что в связи с этим должно стоять в числе первоочередных задач перед отечественными специалистами в области урбанистики? Насколько трудно вовлекать в эту сферу коллег из цивилизованных стран?
— Не знаю, говорит ли вам что-нибудь имя Ильи Георгиевича Лежавы, профессора МАРХИ, нашего учителя, воспитавшего не одно поколение архитекторов. Его не стало в 2018 году, до последнего своего дня это был активнейший и мудрейший профессионал. Так вот, когда его спрашивали о том, насколько правильно привлекать в ту же Москву «коллег из цивилизованных стран», как вы говорите, он неизменно брал собеседника за руку и подводил к карте мира. Показывал какую-нибудь европейскую страну, территория которой на карте занимала от силы 3–5 квадратных сантиметров, а потом своей ладонью накрывал одну из областей России и спрашивал с хитрым прищуром: «Ну, и чей опыт мы будем внедрять на этих территориях?..» Если же разговор происходил не в его кабинете, показывал на экране своего мобильного прелестную картинку, где в одном масштабе были выведены две страны: Россия и Нидерланды. Территория одной в 400 раз больше другой. Думаю, всё понятно. Поэтому привлекать европейцев к проектированию в России возможно и даже нужно — но очень деликатно, чтобы не превращать нашу провинцию в клонированные безликие поселения.
Говорить же о каких-то особых европейских стандартах комфорта сегодня нет нужды — они едины, для России в том числе: это теплое и удобное жильё, развитая инфраструктура, прежде всего транспортная, шаговая доступность по отношению к жизненно важным объектам с учётом социально-экономических, демографических и прочих показателей в данной местности. Ничего другого перед отечественными специалистами в области урбанистики, как вы их называете, и не стоит.
Другой вопрос: как спроектировать такие поселения, например, в Якутии, в условиях вечной мерзлоты, или в поймах наших великих рек, где ежегодные разливы сродни перманентному стихийному бедствию? Или в зонах с повышенной сейсмической активностью? С точки зрения технологий, возможно, опыт тех же японцев будет полезен. Но совершенно иная ментальность не позволит даже самому гениальному японскому архитектору спроектировать российский город с учётом нашей реальности, сохранив его идентичность и историческую значимость. У нас достаточно своих архитекторов, в том числе с мировыми именами, чтобы заниматься этой работой.
— Обустройство не только «миллионников», но и малых городов, посёлков, сельских поселений, как и зон технопарков — согласитесь, по сути, важнейшая тема сохранения и развития огромной страны. Как вы в этой связи смотрите на нынешнюю проблематику сельской и промышленной архитектуры?
— Не очень понимаю, какой смысл вы вкладываете в то, что называете «проблематикой сельской и промышленной архитектуры», но отвечу на вопрос так, как его понял. Всё упирается в экономику. Потому что порой — это как раз касается провинции — соблазн всё снести и построить вместо отживших своё домишек многоэтажные массивы является определяющим. Таунхаусы, индивидуальное и малоэтажное жильё, которое, безусловно, предпочтительнее в таких местах, требуют времени и тщательного анализа. Миф о том, что это намного дороже, — не более чем миф, этакая «девелоперская сказка». Давно доказано, что экономическая выгода теряется уже на уровне 7–9 этажа, так как вместе с высотностью зданий в разы вырастают эксплуатационные расходы по обслуживанию объекта. Вы спрашиваете моё мнение; я как архитектор, занимающийся транспортом, могу сказать: градостроители должны в первую очередь думать о транспорте. Невозможно и дальше расширять наши мегаполисы и крупные города. Вне их пределов жизнь останавливается. На работу или на учёбу — в город, за покупками и развлечениями — в центр, маятниковая миграция и коллапс на дорогах — вот наше будущее. В то время как замечательные российские архитекторы Ладовский, Гутнов, Лежава уже в 1950–60-е годы предлагали новый вариант расселения и создание экологичных городов и многопрофильных технопарков с учётом в первую очередь развитой транспортной доступности. Только называли это кластерами, оборудованными всеми системами жизнеобеспечения.
Проще говоря, сейчас вы можете 2–3 часа ехать по пробкам из ближайшего пригорода на работу в перенаселённую Москву, зачастую не имея возможности припарковать машину возле офиса. Гораздо продуктивнее заняться созданием высокоскоростных железных дорог; тогда те же три часа вы проведёте в комфортном электропоезде, который доставит вас на работу из собственного дома, а он может находиться на расстоянии до 1000 километров от Москвы. Но, повторяю, всё упирается в экономику. Почему-то считается более выгодным заполнять Москву и другие мегаполисы, а также их пригороды безликими многоэтажными жилыми комплексами, нежели строить скоростные магистрали, которые приблизят к местам активности сотни компактных поселений, не отягощая новыми проблемами крупные города. Вот это, пожалуй, самая пока неразрешимая задача и для архитекторов, и для государства в целом.
«Девелоперские сказки» и невыдуманные проблемы городов
— Как на местах реагируют на экспертные заключения архитектурных комиссий и отдельных специалистов — ваших коллег? Не ошибусь, если скажу, что в 90-е и начале нулевых годов быть честным, взыскательным архитектором было небезопасно…
— Быть честным и взыскательным — дорогое удовольствие во все времена. И для человека любой профессии. Именно в престиже и статусе профессии кроется ответ на ваш вопрос. Уж раз вы заговорили о девяностых, давайте продолжим аналогию. Вспомните, что было с врачами в те годы? Нищенские зарплаты, больницы-развалюхи, отсутствие спецтранспорта, нехватка нужного оборудования, специалистов… Но государство планомерно стало выводить отрасль на самые престижные позиции. Я далёк от того, чтобы сказать, что сейчас у нас в медицине всё прекрасно. Нет. Но нынешняя ситуация с коронавирусом и с тем, как страна живёт в этой пандемии, позволяет сказать: как аукнется, так и откликнется. Поддержали медиков — и в чрезвычайной ситуации профессионалы проявили свои умения и таланты полностью. То же самое — в архитектуре.
Мы давно обращаемся к власти с предложением поддержать архитектуру как величайшее искусство и важнейшую отрасль отечественного производства, дать больше полномочий, за которые мы готовы нести ответственность. Это необходимо для страны и народа. Не думайте, что я бросаюсь высокими фразами. Пока государство не встанет на защиту архитектуры, мы так и будем исполнять волю строителей и девелоперов. Среди них, кстати, — огромное количество грамотных профессионалов. Для них экспертное мнение архитектора имеет важнейшее значение. Сейчас на местах, в регионах мы наблюдаем возрождение градостроительных и архитектурных советов, которые прекратили своё существование в начале нулевых годов. Вот это — настоящий знак времени. Во многих городах России эти советы действительно были «головной болью» для власти.
Архитекторы с риском для карьеры — не скажу, для жизни, но порой ценой собственной свободы — отзывали откровенно вредительские проекты, останавливали стройки, наносящие заведомый ущерб экологии, населению, историческому наследию городов… Но не будем лукавить: тенденция «выше, глубже, больше, быстрее и дешевле» в погоне за квадратными метрами сама по себе не отпадёт никогда, как не исчезнут из нашей жизни алчность и стремление к лёгкой выгоде. Так устроен человек. Во всяком случае, пока. Но мы-то с вами живём в этом промежутке времени, у нас нет возможности пережидать это «пока».
Значит, надо действовать. Что мы и делаем, организуя вместе с региональными организациями Союза архитекторов конкурсы, общественные слушания, выездные заседания наших советов, инициируя экспертные заключения по тем объектам, которые требуют вмешательства профессионального сообщества. А реакция власти зависит от того, насколько дальновидны и профессиональны ее представители.
Беседовал Алексей Голяков
По материалам: «Инвест-Форсайт»
Рейтинг
статьи